Содержание рубрики «Я помню...»
Моя история про войну небольшая, ведь я была совсем ребенком.
А. Боровская. В бомбоубежище.
Когда началась война, мне было три года. Мы жили в Москве, недалеко от завода АМО (потом ЗИЛ), рядом с кольцевой железной дорогой, которую все время бомбили. Всем жителям приходилось уходить на ночь в метро, недостроенное рядом, - одни только тоннели. Во дворе нашего дома находился люк с лесенкой, мы спускались вниз, в тоннель, где было много деревянных нар. Я брала свое детское одеяло, горшок и вместе с другими детьми занимала место, а вечером ко мне приходила остальная семья. Нам, ребятишкам, очень скучно было сидеть на одном месте, и мы все исследовали. Один раз мы добрели до тупика, в котором обнаружили высокий забор, и увидели в щелочку, что там стоят лошади! Мы стали все время ходить туда, наблюдать за ними.
Однажды мы вернулись домой после бомбежки, а на полу сплошные стекла, все окна выбиты, мама не пускала нас, мы же были босиком… Вся земля напротив дома оказалась изрыта глубокими воронками, на этом месте потом посадили школьный сад…
Снова бомбежка. 1941 г.. Фото Б. Ярославцева
После бомбежки. Москва. 1941 г.
Самые сильные бомбежки в Москве были летом 41 года и осенью, а уже летом 42 года немца отогнали, а нас отправили в эвакуацию, всех, кто с детьми - заставили уехать из Москвы.
Отец и старший брат уже ушли на фронт, среднего брата взяли в ФЗО, и он остался, младшему брату было 14 лет, а мне, самой маленькой, четыре года. Я помню своего папу только одним эпизодом - как он зашел ко мне проститься, а я болею, лежу в кровати, он зашел, поцеловал меня и… вышел, больше мы его не видели - он пропал без вести… Старший брат тоже погиб на войне…
Вот так и уехали мы с мамой и братом в деревню к бабушке в Вологодскую область. Взрослые работали в колхозе с утра до ночи, а мы были одни. С шести лет дети сами ходили в лес за ягодами, грибами, собирали в поле колоски, когда мне еще не было семи лет, я пошла в школу…
А в 46 году в сентябре выпал снег и не растаял, все остались без картошки и без хлеба, и началась другая история - про послевоенный голод…